Российские психиатры регулярно говорят о том, что вопрос трудоустройства и социализации людей с психическими расстройствами нужно поднимать на государственном уровне. Однако с такими инициативами согласны далеко не все. Многие не понимают, зачем на это направление нужно выделять дополнительные ресурсы: дескать, «нам бы со здоровыми разобраться». Почему же специалисты настаивают на возвращении к этой проблеме и как ее предлагают решать.

Директор департамента психического здоровья Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) Шекхар Саксена регулярно напоминает, что в той или иной степени с психическим проблемами может столкнуться каждый. Более того, у каждого десятого жителя Земли диагностируют психическое заболевание. Игнорировать эти данные вряд ли разумно. Но, как уверяют психиатры, поводов для паники тоже нет. Вокруг понятия «психическое расстройство» сложилось слишком много стереотипов.

При словах «человек с психическим расстройством» почти у всех возникает жуткий образ «психа», опасного для себя и для общества. Причинами такого восприятия ученые заинтересовались уже давно.

— Лет десять назад специалисты Научного центра психического здоровья РАМН провели целое исследование, пытаясь понять, откуда берутся такие мифы, — вспоминает в беседе с «Известиями» Аркадий Шмилович, психиатр, заведующий медико-реабилитационным отделением ПКБ № 1 им. Н.А. Алексеева. — Оказалось, что в 80% материалов наших ведущих СМИ больные представлены как насильники. Меньше — как непредсказуемые люди и нелепые чудаки, но вряд ли это лучше. Конечно, сейчас какие-то подвижки в лучшую сторону есть, но все-таки дело идет медленно. Взять вот сериал «Метод». Там следователь, которого играет Хабенский, должен был по сюжету поступить в психиатрическую больницу. Боже мой! Где они видели такого врача-психиатра? А уж пациенты… Это что-то страшное. Скопище уродов. В свое время были похожие больницы, но такого я не видел даже тогда.

Позиция «все люди с психическими расстройствами глупые» встречается действительно довольно часто, сетует Дарья Довбыш, клинический психолог и семейный психотерапевт сервиса YouTalk.

— Мы не зря называем это мифом: большая часть подобных заявлений неверна и базируется на незнании, на отталкивающем, «карательном» образе психиатрии, на собственном страхе, на невозможности даже предположить, что психическое заболевание может случиться с каждым человеком, в том числе успешным, образованным, обеспеченным, интеллигентным. На самом деле лишь некоторые психические заболевания действительно связаны с низким интеллектом, — объясняет специалист.

Такого же мнения придерживается и Алексей Гегер, директор по развитию Санкт-Петербургского регионального отделения Общероссийской общественной организации инвалидов «Новые возможности».

— Мы работаем с инвалидами вследствие психических расстройств, и львиная доля наших подопечных — люди с сохранным интеллектом. Многих заболевание захватило в самом начале их трудового пути — в возрасте от 20 до 30–35 лет. У них уже есть сформированные трудовые компетенции, многие имеют высшее образование и даже ученую степень.

Ошибочно, по мнению психиатров, и говорить об агрессивности таких людей. Важно понимать, что психическое расстройство — широкая группа заболеваний, в которую входят в том числе многочисленные неврозы и пограничные расстройства, болезни соматического спектра.

— И гипертоническая болезнь, и почти все кожные, и эндокринология, и даже онкология в той или иной степени — психосоматические заболевания, поскольку психическая сфера играет большую роль в развитии этих процессов, — объясняет Шмилович.

При своевременном обращении к специалисту люди, столкнувшиеся с заболеванием, могут либо избавиться от недуга навсегда, либо добиться устойчивой ремиссии и вернуться к нормальной жизни. Для таких пациентов, обладающих высоким реабилитационным потенциалом, больницы стали разрабатывать отдельные программы, например клиники первого эпизода.

— Главное здесь даже не то, что пациенты заболели впервые, а то, что это лица, еще способные вернуться к труду и учебе, — объясняет Антон Масякин, заместитель главного врача по медицинской части ПКБ № 1 им. Н.А. Алексеева. — Как правило, это молодые люди, не старше 30–35 лет, которые могли злоупотреблять психоактивными веществами или алкоголем.

Для таких больных предусмотрены отдельный круглосуточный и дневной стационар, отдельное диспансерное отделение и психологическая служба, что позволяет больше внимания уделить каждому пациенту. Часто, выписавшись из стационара, они продолжают лечение, уже совмещая его с работой или учебой, постепенно возвращаясь к привычной жизни.

Но, к сожалению, процент тех, для кого болезнь прошла, не сильно сказавшись на трудоспособности, — невелик. Большая часть пациентов — либо уже инвалиды, либо те, кто приближаются к инвалидности. Но и их сбрасывать со счетов нельзя, уверены специалисты. Как минимум потому, что речь идет об огромных цифрах. По мнению Аркадия Шмиловича, число инвалидов психического здоровья только в Москве превышает 120 тыс. Это самая большая категория среди лиц с ограниченными возможностями, но именно об их правах говорят реже всего.

Психиатры уверены: потенциал у таких больных ничуть не меньше, чем у остальных, и при грамотном подходе они из «финансового бремени» для общества могут превратиться в помощников.
Вернуть в профессию

Задача медицины — не только излечить пациента и уменьшить последствия заболевания, но и научить его выстраивать отношения с социумом, вернуть способность к самообеспечению. При больницах человек получает не только медикаментозное лечение, но и помощь психологов, специалистов по социальной работе, посещает многочисленные тренинги, занимается арт-терапией. Пациенты участвуют в творческих фестивалях и конкурсах. Всё это не просто развлечение, как подчеркивают психиатры, но и важная составляющая лечения, способ обрести самоконтроль, раскрепоститься. С этим согласны и сами пациенты.

Марии — 28 лет. В ПКБ № 4 им. П.Б. Ганнушкина она попала в конце апреля прошлого года с обострением шизофрении. Пролечившись в остром отделении, девушка перешла в дневной стационар, где ей предложили пойти в хореографическую студию «Кураж» Георгия Цыбульского. Ее Мария регулярно посещает до сих пор.

— Занятия помогают улучшить общее самочувствие, настроение, потому что уходит зажатость, негативные эмоции, напряжение. Мы делаем суставную гимнастику, разучиваем несложные движения разных танцевальных направлений, учимся выражать эмоции через язык тела на импровизации, — делится девушка.

Третий год при больнице работает и пластический театр «Пространство» под руководством врача-психиатра Сергея Максимкина. Основа занятий — тренинг в форме репетиции. Пациентам показывают различные движения и упражнения, которые учат прислушиваться к своим чувствам и эмоциям, помогают бороться с аутичностью. Свои спектакли участники показывают и в других больницах, и в рамках проекта «Сказать не могу молчать», и на Московском фестивале «Нить Ариадны».

Обеспечить всесторонний подход к лечению больницы в состоянии. А вот с развитием профессиональных навыков дело обстоит сложнее, особенно в случаях, когда вернуться к прежней специальности человек уже не может или же когда таких навыков не было изначально. В обоих случаях справиться своими силами у больниц возможности нет.

— Необходимо сотрудничество с разными предприятиями, — уверена Дарья Довбыш. — Должна быть возможность пробовать разные виды труда, услышать непосредственно из рук работников разных сфер об их профессии, задать вопросы об организации этой работы. Например, пациенты пекут хлеб вместе с сотрудниками пекарни в больнице и дальше прикидывают — подойдет мне эта работа или нет, нравится или нет, какие ощущения вызывает.

Подобная практика существовала в советское время. На базе больниц предприятие открывало мастерские, где пациенты получали необходимые профессиональные навыки. Когда состояние больного, скорость и качество его работы достигали необходимого уровня, он переходил в условия, приближенные к производственным, на так называемые интеграционные предприятия. Доказав свою профессиональную состоятельность и не имея противопоказаний по здоровью, человек временно трудоустраивался на работу (обычно на два месяца). На протяжении всего этого времени больного сопровождала бригада специалистов лечебного учреждения.

— Они не стояли над душой пациента, они лишь обеспечивали ему комфортную среду, помогали решать мелкие конфликты, проводили разъяснительные беседы с рабочими и руководством, такое психообразование. Через два месяца они вместе с начальником предприятия решали, готов ли человек работать здесь на постоянной основе. Если да, то он выписывался из больницы и трудоустраивался. Так как бригада там всё равно была, то сопровождение не прекращалось и в этом случае, — вспоминает Аркадий Шмилович.

Главная задача такой программы — не достичь определенного уровня производительности (хотя качеству работы уделялось значительное внимание), а позволить больному закрепиться на производстве и стать полноправным членом коллектива.

В постсоветском пространстве эти связи между предприятиями и больницами были утеряны. В условиях конкуренции и при отсутствии государственной поддержки работодателям стало невыгодно проводить такую политику.
Реальность кусается

Сегодня пациентам ПКБ № 1 им. Н.А. Алексеева возможность устроиться предоставляет только одно предприятие — ООО «Пейнтбол». При медико-реабилитационном отделении был организован участок «первого этапа» профессиональной цепочки, где пациентов учат различным производственным операциям. Здесь, в просторном кабинете, около 20 человек собирают заготовки для пейнтбольного снаряжения. У каждого работника — своя задача: один склеивает каркас, второй приклеивает наклейку, третий ставит штамп и так далее. Несколько человек компания взяла на производство. Пока такие случаи кооперации единичны.

Психиатр и председатель общероссийской общественной организации инвалидов «Новые возможности» Кира Гебель полагает, что изменить ситуацию поможет объединение усилий общественных организаций, биржи труда, больниц и социальных служб.

— В этой связке можно создать действительно защищенные рабочие места, то есть не такие, где просто будут прописаны условия труда для определенного вида инвалидности, но и будет реальный контроль за их соблюдением со стороны органов соцзащиты, — уверена специалист.

Пока всё держится исключительно на частной инициативе. В Москве людей с ментальной инвалидностью берут и в столярную мастерскую «Артель блаженных». Сейчас там работает порядка 25 человек, а еще 10 проходят обучение. По словам руководителя мастерской Андрея Тевкина, заниматься приходится не только профессиональным обучением.

— К нам приходят иногда люди в возрасте 30–40 лет с мировоззрением младенца. Человек не выходил никогда из дома, и вот родители перестали справляться и привели к нам. Учить приходится всему с нуля.

Здесь, по мнению Тевкина, проблема в отсутствии единых подходов к образованию и, главное, в неверном отношении к ментальным инвалидам в целом.

— Бывает, ребенок выходит из интерната, даже не умея читать. Спрашиваешь родителей, почему не требовали хоть какого-то качества образования, а они говорят — да зачем, ну он же дурачок? Никто не видит в ментальных инвалидах людей. Они для общества словно собачка, которую можно содержать лучше или хуже. А ведь это огромное количество людей, и все они очень разные. Это мощный ресурс, который со всех точек зрения будет правильным использовать для нужд общества, ослабить нагрузку на бюджет, несчастных налогоплательщиков.

Важнейшим своим достижением руководитель артели считает разрушение стереотипов о людях с инвалидностью и в глазах их самих, и в глазах окружающих.

— Мы ушли от отношения к ним как к тем, кто требуют опеки, постоянного финансирования, реабилитационных мероприятий. У нас они стали работать, и вполне себе успешно. Самое главное — эти люди обрели самоуважение.